Первый орден Михаила Крука
в качестве «языка», — одна из самых ярких в его жизни.Фото: Пелагия Замятина
Михаилу Круку — 93 года. А тогда, в начале января 1942-го, он был 17-летним мальчишкой, который сумел принести фронту немалую пользу.
...Юный Миша был не просто пареньком, а курсантом военно-морской школы и уже старшиной первой статьи. Время было такое — ребята рано взрослели. И в 17 Михаил возглавлял группу разведки в 3-й роте 75-й отдельной стрелковой морской бригады. Бригада держала фронт совсем близко к Москве. Ведь еще в ноябре 1941-го фашисты так близко подошли к столице, что она стала прифронтовым городом. С парада на Красной площади 7 ноября 1941-го части уходили прямо на фронт — иногда пешком. К концу года немцев от стен столицы немного отбросили, но они по-прежнему были очень близко.
— Надо было гнать фашистов от города дальше, но они успели к нашему контрнаступлению подготовиться: их позиции по всему фронту были окружены плотными минными полями, — вспоминает Михаил Александрович. — Причем поля располагались в шахматном порядке. В одном квадрате чисто, в другом — противопехотные мины. Сунулись при наступлении бойцы на такое поле, и — конец.
Разведчики третьей роты тем не менее сумели найти в минных полях проходы. Рисковали, конечно, очень серьезно, но за линию фронта четверо отчаянных парней пробрались. Задача была проста — захватить «языка». Желательно, конечно, офицера — он больше знает.
— Ну, мы определили, где фашистский штаб, залегли неподалеку прямо в снегу — ждем, — вспоминает Михаил Александрович. — Никаких маскхалатов тогда у нас не было. Обыкновенная темная морская форма. На голове — черная шапка со звездой, на ногах — полусапоги. А холодно лежать-то! Начало января — не май месяц. Чтобы совсем не замерзнуть, прикладываемся к фляжке со спиртом. Лежим — смотрим, как офицеры в штаб и обратно туда-сюда ходят. И вдруг видим — один здоровяк идет с портфелем. И рядом солдат-сопровождающий. Ага, значит, серьезные документы в портфеле, надо этого фрица брать!
Группа выскочила из засады и набросилась на немцев.
— Сопровождающего мы сразу пристрелили, он охранник и ничего не знает, — вспоминает Михаил Крук. — Стрелять, кстати, ничуть не боялись. Это ведь у самой линии фронта было, стрельба звучала со всех сторон — выстрелом больше, выстрелом меньше, никто и не прислушивался.
Руки офицера скрутили пеньковой веревкой и повели к нашим. Фриц, кстати, оказался крупным — рост около 190 — и довольно тяжелым. Идти к русским не хотел.
— Время от времени его пришлось «вырубать» ударом рукоятки пистолета по голове и тащить буквально на руках. Конечно, тяжело было, — вспоминает ветеран. — Но кое-как донесли-довели и в штаб доставили.
В штабе-то и выяснилось, что в портфеле — ценнейшие документы.
А именно — карта минных полей и, что еще важнее, проходов между ними! Фашисты специально их оставили на случай своего наступления — чтобы войска могли пройти. Однако воспользоваться проходами пришлось не фрицам, а нашим! Через некоторое время Михаила вызвали в штаб и вручили первый в его жизни орден — Красного Знамени. Тогда, в начале войны, награды были редкостью, и Михаил, конечно, сразу стал героем.
— В годы войны я совершил три боевых похода на подводной лодке С-33. В последнем боевом походе, в марте 1944 года, мы вели артиллерийский бой с немецкой быстроходной десантной баржей, — вспоминает Михаил Александрович. — Потом уже в училище мне вручили орден Красной Звезды за этот артиллерийский бой, командир лодки Алексеев стал Героем Советского Союза, а подводная лодка — гвардейской.
