Ежик и Медвежонок против зомби-апокалипсиса
Обозреватель "Южных горизонтов", филолог Георгина Прораб рассуждает о людях, одиночестве мегаполиса и о жизни - в терминах философии Норштейна. Если вы хотите возразить Георгине - пишите нам в социальных сетях окружной газеты или на почту ug@vm.ru с пометкой "Для Георгины".
Страшно. Едешь в метро, а глазами встретиться не с кем. Они сидят. Кто во что. Люди без лиц. Макушки плечом к плечу. Так далеко друг от друга. Впору доставать фонарь и идти днем с огнем искать человека, как Диоген.
Так я однажды и познакомилась с Мишей. Стояла в метро, разглядывала людей, пока не поняла, что кто-то разглядывает меня. Этот кто-то всю дорогу усмехался, как говорится, в усы. И доусмехался.
— Михаил Евгенич, — признался он.
— Георгина Львовна, — сдалась я.
Миша теперь - мой друг. На днях мы отмечали дату - 14-летие со дня признания «Ежика в тумане» лучшим мультфильмом всех времен и народов. Мы особенно его любим, потому что там все про нас: «По вечерам Ежик ходил к Медвежонку считать звезды. Они усаживались на бревнышке и, прихлебывая чай, смотрели на звездное небо». И говорили о том, как хорошо, что они есть друг у друга.
Нас только огорчает, что звезды по-прежнему можно считать, а вот с людьми творится что-то неладное. Разобщение, одиночество мегаполиса — известное дело. В маленьких городках все знакомы. Даже украсть яблоко невозможно — ведь когда ты был ребенком, тетя Нюра специально для тебя и посадила эту яблоню поближе к забору. Воруй не хочу.
В большом городе все иначе. За взгляд в глаза кое-где могут и в суд подать. Так и дичаем. В отличие от яблок - потихоньку. Живое общение переходит в виртуальную плоскость: «дзынь» — пришло сообщение, «брлюм» — отправилось сообщение. Сообщения есть, а общения нет. Настоящее становится воображаемым. Даже дружба.
Люди в черном
Утро. Черно-серые, идут они в сторону метро. Подойди к ним с вопросом — испугаются. Попав под землю, погружаются еще глубже — достают наушники и телефоны. Многие закрывают глаза.
Как зомби, синхронно покачиваются в такт движения поезда. Одна сплошная композиция из альбома Пинк Флойд под названием «Стена».
А все почему? У наших бабушек был зомбоящик. А у нас — зомбомониторы всех размеров. Хошь — на полстены, хошь — в кармане джинсов поместится. Заднем.
— Кто ты? — беззвучно спросила Рыба.
— Я Ежик. Я упал в реку.
("Ежик в тумане", м\ф, реж. Ю.Норштейн)
Мы с Мишей решили пойти по стопам создателя Ежика. Режиссер Юрий Норштейн однажды сказал в интервью: если ты рассматриваешь свою жизнь как целое, как единственное целое, ты остаешься в полном одиночестве. Выходит, надо всеми силами стараться приносить пользу людям, хорошо делать свое дело и стремиться делать его еще лучше. Никакой зомби-апокалипсис не выдерживает норштейновских аргументов.
Рецепты от зомби-одиночества
В этом же интервью мы с Мишей и увидели их - «Правила жизни Ежика». Они способны вернуть смысл. Они, может быть, сложноваты. Но мы тоже не лыком шиты, на амеб не похожи.
Итак. Например, я зомби-студент. Я еду на учебу. Это стыдно - ведь существует культ прогулов. Те, кто учатся — очкастые ботаны, а надо пить, тусить, пугать друг друга армией. Так?
Противоядие номер один: «Чем бы ты ни занимался, ты должен понимать — это ступень по отношению к чему-то более высокому». Стремиться к большему, повышать планку, расти над собой — естественное человеческое состояние.
Или, например, я зомби-работник. Я иду на работу. Мое хобби — постоянно жаловаться на недосыпы, хотеть в отпуск и больше денег. Работа — уродливое ярмо на моей возвышенной натуре.
Противоядие номер два: «Дворник, если он хорошо делает свою работу и понимает ее значимость, — творец». Какой бы ни была работа, она будет осмысленной, созидательной и принесет пользу людям. Дворник ли, кассир, контролер или министр — все нужны, все незаменимы и ответственны за будущее.
Или я зомби-семьянин. Я иду домой. Там меня обязательно кто-то донимает: родители, жены, животные, маленькие дети. Все, о чем я мечтаю, это остаться наедине с сериальчиком, пивом, пиццей... И вот я наконец-то один. Я один? Кругом одни идиоты, поговорить не с кем.
Противоядие номер три: «Прекрасное - не только в колоннах Парфенона, но и в каменной дороге, по которой идешь, сбивая в кровь ноги, но ты чувствуешь всем существом дорогу, и эта дорога к дому». Что тут скажешь. Дом — розетка, в которую втыкаешься, чтобы набраться энергии. Все здесь создано тобой и для тебя, только для тебя и ни для кого больше. Это уникальное место, где человек нужен больше, чем во всех других местах.
Зомби обречены быть несчастными в этом замкнутом в кольцо пространстве. Такие уставшие от жизни — от молодости и от зрелости, от развлечений и от работы, — они все ищут, чем же это мир может их удивить.
Но живому человеку доступно гораздо больше. Норштейн говорит: «Прекрасно не только прикосновение ладони любимой к твоему лицу, но и подагрические пальцы твоей мамы, и хромая собака, и выцветшая на солнце, омытая дождями доска и запыленная листва».
Есть родители, друзья, дети, животные, которые нуждаются в нашем тепле и живом общении. У нас есть дороги, по которым мы идем, которые могут нас научить самому главному. Достаточно последовать за маленьким Ежиком, заблудиться в лесу, потерять варенье и упасть в реку. Не беда! Рыба подхватит тебя и отнесет на берег. Собака найдет варенье. А на берегу ждет Медвежонок: он уже согрел самовар на можжевеловых ветках.
Конечно, «Ежик в тумане» — притча, но она о настоящей жизни. Если бы Диоген столкнулся в тумане с Норштейном, я думаю, он погасил бы свой фонарь. Он бы понял, что нашел человека. Как и мы с Мишей смогли увидеть друг друга в житейском чаду, даже сквозь буковки на голубом мониторе.
Зомби-апокалипсис отменяется.
Мнение обозревателя может не совпадать с мнением редакции.
