Глеб Панфилов: Около дома Ипатьевых я испытывал безотчетный страх

Глеб Панфилов с актрисой Инной Чуриковой. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
Глеб Панфилов с актрисой Инной Чуриковой. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС

18 мая 1868 года в Царском Селе родился российский император Николай II (Романов). Его жизнь стала предметом исследования замечательного российского режиссера Глеба Панфилова, который 19 лет назад снял фильм «Романовы. Венценосная семья» — версию последних полутора лет жизни и гибели последнего царя.

— Глеб Анатольевич, почему вас так захватила эта тема?

— Я ведь вырос на улицах Екатеринбурга, в котором эти кровавые события случились. Хорошо помню, как сбегал из школы с уроков и шел в кинотеатр, чтобы там увидеть военную хронику: было холодно, и бабульки-билетерши разрешали нам, детям, погреться в зале. И часто бегал в гости к бабушке. А путь мой как раз и пролегал мимо страшного ипатьевского дома. Он всегда стоял заколоченный, с черными глазницами окон, но однажды мне довелось попасть внутрь и испытать настоящее потрясение.

— А что произошло с вами, когда вы попали внутрь? Сегодня ведь на месте этого дома возведен храм, построенный на народные деньги, и подвальная часть выделена в особый придел, где идут службы...

— В нашей семье знали о том, что в подвале дома Ипатьева был расстрелян последний русский царь. Но я не знал, что с ним были его жена, дочери и маленький сын, — я сам тогда был мал, взрослые меня берегли от подробностей. Но каждый раз, пробегая мимо дома Ипатьева, я испытывал безотчетный страх. Тем более что стоял-то он на площади Народной Мести — так мрачно она тогда называлась. Это сооружение очень долго безотчетно не давало мне покоя. И притягивало. А однажды случилось то, что должно было случиться. В июле 43-го, когда я учился еще в начальной школе, мой путь лежал в сторону пруда. Было так жарко, что асфальт плавился под ногами. А рядом с этим домом всегда была тень и плиты холодные. Я кинулся к ним и вдруг увидел слегка приоткрытую дверь, которая всегда была наглухо заперта. Решив, что там проводится экскурсия, я проскользнул внутрь: хорошо покрашенный деревянный пол, белоснежные стены, и на одной стене — картинка с кровавым отпечатком ладони. У меня внутри все оборвалось: я решил, что это отпечаток ладони убитого царя, что, падая, он оперся о стену рукой, а его отпечаток заключили потом в раму — на память. Я громко заплакал, меня тут же вывели на свет божий. И вот именно это переживание послужило много лет спустя толчком к созданию фильма «Романовы». Это же переживание толкнуло меня на создание моего самого первого фильма, поз же отозвалось в «Матери» и стало кодой в «Романовых. Венценосной семье».

Кадр из фильма «Романовы. Венценосная семья»
Кадр из фильма «Романовы. Венценосная семья»

— А ваши одноклассники как воспринимали известие, что в этом доме был убит царь?

— Мы все, окончившие 37-ю школу, не сговариваясь, так или иначе оказались связаны с этой темой. После премьеры фильма «Романовы» я узнал, что староста нашего класса занимался строительством храма на Ганиной Яме, он был в самой активной группе, которая вела поиски. Мой второй одноклассник — замечательный художник, выпустил целую серию работ, посвященных Романовым. Во всех нас это сидело так серьезно и глубоко, что каждый что-то сделал в этой теме. Для меня она важна и по сей день, но фильмом «Романовы» я ее завершил и больше не планирую в кино к ней возвращаться.

— Сейчас вы снимаете фильм по прозе Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Что вы думаете о современном российском кино?

— Отечественный кинематограф развивается довольно динамично и интересно. Просто времена изменились, кино стало другим. Оно — не то, что было во время становления моего поколения. Другая страна, другие приоритеты. Но нравственные приоритеты не меняются. Для меня они лично остаются прежними, и у тех, с кем из молодежи я общаюсь, — тоже. Вот смотрите, сегодня часто звучит мысль, что фестивалей больше, чем картин. А мне кажется, что просто на наших глазах складывается новая форма общения со зрителем. Ибо нарушена какая-то внутренняя связь между творцами и зрителями. Любой российский фестиваль затевается для того, чтобы мы, кинематографисты, увидели лица тех, кто пришел смотреть наше кино, чтобы наладился более тесный контакт. Очень важно пообщаться и наконец, понять, что именно представляют собой наши зрители, особенно молодая их часть.

— Вы живете в Москве много лет. Какие изменения в нашем городе вас радуют?

— В Москве строятся прекрасные дороги, новые линии метро. Развязки столичные просто ошеломляют своей необходимой нужностью: нам стало легче и удобнее ездить и по столице, и по ближнему окружению. Я люблю ходить пешком. Очень люблю Воробьевы горы, люблю там гулять, у нас там квартира. Я люблю старую Москву, ее переулочки, все это сейчас благоустроено. Когда город ухожен — дома, дворы, когда все сделано с любовью и вниманием, а такого немало, это приятно.

Досье

Первый же фильм «В огне брода нет» (1967) принес  Глебу Панфилову признание коллег и награду Международного кинофестиваля в Локарно (Швейцария), а менее чем через 20 лет после съемок дебютной картины Панфилов стал народным артистом РСФСР. В 1970 году Панфилов женился на актрисе Инне Чуриковой. С тех пор она стала его музой.

Новости партнеров