Вилли Токарев: Приятно быть нужным своему слушателю!
— Вилли, кем вы сами себя считаете: русским американцем или американским рус-
ским?
— Всегда, всю свою жизнь я был только русским, даже когда жил в Америке. Да, эта страна меня приютила, помогла состояться в творческом плане, за что ей очень благодарен. Но свою Родину я всегда очень любил и люблю.
— Многие думают, что вы покинули Родину как диссидент.
— По-моему, диссидент – это человек, который практически ничего не может делать. Когда эти люди приезжали в Америку, на них никто не обращал внимания, потому что их деятельность там никого не интересует. Хотя Америке они по-своему интересны, так как льют воду на ее мельницу. Я же всегда был далек от политики, в СССР меня никто никогда не преследовал. Но здесь я не мог выпускать песни, которые не вписывались в программу социализма. Перед отъездом я обещал маме, что обязательно вернусь домой. И свое слово сдержал. Да, я вернулся в другую страну, но все равно это моя Родина. В России жизнь бурлит, меняется, наполняя меня энергией.
— Расскажите о своем детстве.
— Во время войны отец ушел на фронт, и чтобы не оказаться в плену, мы уехали в Дагестан. Там и прошло мое детство. Очень любил плавать в Каспийском море, ловить рыбу. Вместе с мамой я добывал кусок хлеба себе и трем маленьким сестричкам. Было трудно, но мы выжили. Отец вернулся.
А музыка… В пять лет я организовал хор из ребят своего двора, в одиннадцать стал писать стихи. К двенадцати годам играл на многих музыкальных инструментах, особенно любил балалайку, а в четырнадцать начал писать музыку.
— Совсем молодым вы уехали в Ленинград, поступили в музыкальное училище.
— Я благодарен своим педагогам, которые дали мне классические знания музыки. На всю жизнь полюбил Стравинского, Прокофьева, Рахманинова, Чайковского. Я воспитан на хорошей русской песне, любил
слушать песни в исполнении Руслановой, Сметанкиной, Бунчикова, Нечаева… Потом пришла пора увлечения джазовой музыкой.
— Почему вы стали учиться играть именно на контрабасе?
— Я просто влюбился в контрабасиста, который мастерски играл в фильме «Серенада Солнечной долины». Потом я узнал, что этот инструмент есть и в симфоническом оркестре. Он так запал мне в душу, что решил его освоить.
— У вас не сразу появился свой инструмент?
— Конечно, он же очень дорогой. Но потом студентом написал песню «Дождь», которую исполнила Эдита Пьеха. Когда меня пригласили за авторскими, получил такую сумму, о которой и мечтать не мог. Вот тогда я и смог купить себе контрабас. А еще купил пальто, костюм, да и ребятам-однокурсникам помог.
Ко мне стали обращаться поэты, на стихи которых я писал музыку. Я стал автором популярных
песен, которые исполнялись на радио и телевидении. Работал в лучших музыкальных коллективах Советского Союза: был кон трабасистом в джаз-оркестре знаменитого Анатолия Кролла, в симфоническом джазе Жана Татляна, в мюзик-холле Рудакова и Нечаева, где аккомпанировал
Марку Бернесу, вместе с блестящим пианистом Борисом Рычковым работал с певицей Гюли
Чохели. Долгое время играл и в ансамбле «Дружба» у Броневицкого, куда выдержал огромный
конкурс. Я горжусь, что умею что-то делать, потому что тогда на работу брали не за деньги, а
за способности и талант.
— Как у многих творческих людей, у вас несколько браков, в которых есть дети.
— Так сложилась жизнь. В Санкт-Петербурге живет мой старший сын Антон. Второй сын Алекс — в Америке. Ему семнадцать лет. У его матери другая семья. Я не мешаю им, они не мешают мне. Джулия, моя спутница сегодня, — очень умный человек, закончила с красным дипломом ВГИК, эрудированна.
Еще она работает в городском муниципалитете. У нас двое детей. Сыну Милену скоро исполнится шесть лет. Дочери Эвилине — девять. Кстати, такое имя придумала жена. Эвилина, то есть Виллина, дочь Вилли. Она учится в третьем классе, занимается в музыкальной школе, танцевальном кружке. Кстати, меня часто просят выступить в школе, где учится дочка, и я стараюсь не отказываться. Детям мы стараемся уделять как можно больше внимания. Причем стремимся давать им свободу, не давить на них.
— По какому принципу вы живете? Вы, как я смотрю, оптимист.
— Как можно жить в нашем мире, если ты не оптимист? Пессимист быстро зачахнет. Но в то
же время свой оптимизм надо поддерживать чем-то конкретным, он должен внутри тебя гореть, как пламя. Человек должен получать удовольствие от жизни, научиться замечать и находить вокруг хорошее. Мне приятно ощущать себя причастным к переменам в российской жизни, быть нужным
своему слушателю.
Леонид ГУРЕВИЧ.
