Примером для меня был Юрий Никулин
— Игорь, когда вы поняли, что ваша жизнь будет связана с юмором?
— Когда еще учился в эстрадно-цирковом училище. Хотя основная специальность у меня была акробатика, мы овладевали различными жанрами: эквилибром, жонглированием, клоунадой. А я
был невероятным шутником, в училище знали, что Маменко — главный прикольщик. Так что никто не удивился, когда я стал выходить на манеж не только акробатом, но и в роли клоуна. Но серьезно о юморе как-то не думал.
— В роли какого клоуна вы выступали: буффонадного или коверного?
— Мне всегда больше нравились коверные. В этом плане для меня примером был Юрий Никулин, который никогда не гримировал себе лицо, и его мимика вызывала смех зрителей. Вот и мне хотелось вызывать смех именно мимикой.
— Удавалось?
— Судя по тому, что зрители смеялись моим шуткам, работал я неплохо.
— Вы с самого начала хотели пойти в цирковое училище?
— Нет, в раннем детстве мечтал стать хоккеистом, я хорошо держался на коньках, неплохо орудовал клюшкой. Но дело в том, что мой отец, Владимир Маменко, был достаточно известным цирковым акробатом, работал в цирке, был каскадером в фильмах, в том числе и в «Человеке-амфибии»: помните, там герой перепрыгивает с крыши одного дома на другую? Вообще об отце можно рассказать целую историю. Он был моим кумиром, поэтому, конечно же, в пятнадцать лет я тоже отправился поступать в Московское эстрадно- цирковое училище, которое он в свое время закончил. Тем более
что парнишкой я был в спортивном плане неплохо подготовленным.
— Вы сами откуда родом?
— Мама из Новосибирска, отец – с Украины, из Полтавы. Там мы и жили.
— Так недаром, значит, у вас такой интересный украинский говорок. После училища вы стали сразу работать в цирке?
— Нет, сначала пришлось два года служить в армии. Меня призвали в 1980 году, попал в Кантемировскую дивизию, в мотострелковые войска. Параллельно выступал и в ансамбле дивизии,
мы создали неплохую цирковую группу и выступали на всевозможных концертах. Потом пришел вызов в спортроту СКА. Но последние месяцы до дембеля опять дослуживал в Кантемировке. Кстати, и здесь прошел путь своего отца. Он тоже после окончания эстрадно-циркового училища служил в Кантемировской дивизии, только в танковых войсках. После демобилизации я пришел в цирк и попал в номер к акробату-прыгуну. Здесь познакомился и со своей будущей женой, мы вместе работали в одних номерах. Маша, кстати, тоже была мастером спорта по спортивной гимнастике.
— Как вы попали в «Аншлаг»?
— Благодаря Коле Лукинскому, с которым мы давно дружим. Как- то заикнулся ему, что хотелось бы попробовать себя на эстраде. Он поддержал это мое желание и предложил подготовить пару номеров. Вскоре в эфире прошли наш совместный номер «Солдат и прапорщик», который не смотрел разве что ленивый, а также анекдоты в моем исполнении. С Колей мы продолжаем сотрудничать и дружить по сей день. Вот так с легкой Колиной руки я и пробился на эстраду.
— Дубовицкая вас сразу приняла?
— Помню, меня пригласили на первую в моей жизни запись «Аншлага». Хотя до этого мы с Колей уже «обкатали» свои номера, все равно ощущался некий мандраж: запись шла в огромном, заполненном зрителями зале. Мы с Колей выступили с номером «Как слушают анекдоты»: Коля рассказывал анекдот и потом предлагал послушать в моем исполнении, как его мог бы рассказать человек выпивший или чересчур смешливый. Регина Игоревна не сделала ни одного замечания, по-моему, ей понравилось.
— Есть темы, на которые вы шутить не любите?
— Я совершенно нормально воспринимаю даже черный юмор, лишь бы было понастоящему смешно. Но мне не нравится, когда неподобающим образом выставляются дети. Это для меня неприемлемо.
— Кто для вас пишет номера?
— Здорово работается с Лионом Измайловым. Был замечательный автор Александр Суворов, который не так давно ушел из жизни. Он был моим лучшим другом, мы вместе учились в цирковом училище. Саша хорошо писал, был просто гениальным актером. На эстраде сейчас исполняю два его номера: «Дух земли» — рассказ, как разлили самогонку и потом собирали землю, в которую она пролилась, и
«Выходной день в цирке». Мне очень не хватает Саши.
— А сами писать не пробовали?
— Пробовал. Но так, как писал Саша или пишут другие известные мастера, у меня не получается, а хуже – зачем?
— Эстрада дает возможность хорошо зарабатывать?
— Видите ли, я пришел на эстраду после пятнадцати лет работы в цирке, стою крепко на ногах, имею свой небольшой бизнес, не связанный с моей творческой деятельностью. Поэтому могу сказать, что эстрада дает мне еще и большое удовлетворение.
— Остроумие – это врожденная черта вашего характера?
— А я вообще считаю, что остроумие – врожденное качество любого человека. Мои родители, кстати, были от природы людьми очень остроумными.
— Вы не обращали внимания на то, что юмористы в жизни мрачноваты и не особо разговорчивы?
— Почему же не замечал? Я это и про себя могу сказать.
— У вас можно вышибить слезу?
— Запросто. Могу прослезиться от какого-нибудь трогательного фильма или хорошей музыки.
— Говорят, юмор лечит. Вы в этом плане чувствуете себя доктором?
— Бесспорно. Когда начинаешь острить, юморить, рассказывать смешные анекдоты в хорошей компании понимающих юмор людей, все слушают, откликаются добрым смехом.
— У вас есть друзья или сплошь только конкуренты?
— Я считаю себя ни на кого не похожим, так сказать, сам по себе. Поэтому особых конкурентов не вижу. Всех ребят, с которыми работаю, считаю своими хорошими приятелями, с которыми с большим удовольствием общаюсь. Среди моих близких друзей – мои однокурсники по училищу, есть близкий друг и среди драматических артистов – это Сергей Гармаш.
— В вашем юмористическом цехе принято помогать друг другу?
— Да, конечно. И я очень благодарен в этом плане Гене Ветрову, Сереже Дроботенко, Свете Рожковой…
— У вас есть рецепт, как бороться с плохим настроением?
— Рецепт один. Надо просто больше смотреть хороших, добрых комедий, слушать хороших, талантливых юмористов, мажорную музыку.
— Вы следуете этому своему совету?
— Я бы не предложил не проверенного на себе способа.
Беседовал Леонид ГУРЕВИЧ.
