Даниловская слобода 100 лет назад
Современный московский район Даниловский – почти центр столицы. А вот более сотни лет назад за Серпуховской заставой Камер-Коллежского вала располагалось обыкновенное захолустье — Даниловская слобода. Значительные перемены стали происходить здесь на рубеже XIX — XX веков.
СРЕДИ ПЕРЕУЛКОВ
Тогда коренное население Даниловской слободы составляло не более тысячи человек. Но в 1895 -1900 годах слобода так разрослась, что количество проживавших здесь насчитывало уже порядка 7100 человек. Большая часть земли под поселением была снята в аренду у Удельного ведомства. Крестьянское сословие представлялось небедным: то были как собственники, так и арендаторы из местных крестьян. Варшавское (или Серпуховское) шоссе, идущее от Серпуховской заставы, издавна числилось как главная улица слободы. В старину дорога из Москвы на Варшаву проходила большим углом: вначале она шла на юг и лишь от Подольска поворачивала в западном направлении. На правой стороне Варшавского шоссе находились Карташевский, Кладбищенский и Новопроектированный переулки. Их пересекала Скотопрогонная улица, одна сторона которой принадлежала слободе, а другая — Пятому стану Московского уезда. На левой стороне от шоссе – Большой Воскресенский переулок (позже — Староданиловский) и Малый Рыбников (часть Холодильного). А вглубь, к Москве-реке, шли Гамсоновский, Малый Воскресенский и Банный переулки. Ни одна из улиц не была вымощенной, за исключением проезда к фабрике Рябова (мощение фабрикант осуществил на собственные средства) и незначительной по длине мостовой до половины Кладбищенского переулка (к Даниловскому кладбищу, до Скотопрогонной улицы). Только по самой середине Варшавского шоссе была проложена узкая лента мостовой. Весной и осенью у домов вдоль этой дороги можно было буквально утонуть в грязи. Свои особенные неудобства имели два переулка: Большой Воскресенский и Кладбищенский. Первый, шедший от церкви Воскресения Словущего, всегда был в непогоду непроездным. Поэтому в случаях похорон или свадеб приходилось обращаться с просьбой к фабриканту Рябову о разрешении проехать его двором. Хорошо, что Рябов был отзывчивым и сговорчивым человеком.
ЗЕМСТВО И ГОРОДСКИЕ ВЛАСТИ СПОРИЛИ
С 1782 года Даниловская слобода уже причислялась к городу. И это в 1879 году, по разным статьям законов, снова было закреплено. Тогда Москва по Управлению благочиния была разделена на пять отделений с присоединением к городу ближайших слобод. Даниловская слобода и Даниловское кладбище находились в ведении Второго участка Серпуховской городской части. Вопрос о мощении дорог был многолетним. Он уподоблялся игре в футбольный мяч между командами «Земство» и «Город», в которой такое развлечение носило затяжной характер: никто не хотел заниматься улучшением проездов. Многие другие вопросы, возникавшие в Даниловской слободе, также имели споры между городским и земским хозяйствами, от чего страдали не только обыватели, но и местная полиция. Жители слободы, вошедшей в городскую черту, платили Москве 9-процентный сбор. Но они же несли все другие повинности еще и земству. То есть облагались двойными налогами, чем справедливо возмущались. От города даниловцы пользовались полицией, пожарным обозом и слабой пародией на освещение. А от земства — ничем. Такое же положение было и на всех других окраинах Москвы.
ОДИН ОКОЛОТОЧНЫЙ И ДЕВЯТЬ ГОРОДОВЫХ
На всем пространстве большой Даниловской слободы имелось лишь три полицейских поста, чего едва хватало на одну главную улицу, по которой шло движение транспорта и людей, не прекращавшееся ни днем ни ночью. В праздники по ней огромными толпами сновали подвыпившие фабричные и мастеровые. Здесь, конечно, и «кавалер барышню» хотел «украсть», и кому-то приспичивало березу-вербу «заломати». Кроме того, полиции необходимо было следить за порядком в трактирах. Слободе нужны были полицейские ночные обходы постоялых дворов, притонов, также работа с арестованными и по раскрытию мелких краж и крупных грабежей. Все это дело стояло в обязанностях одного околоточного и девяти городовых. Полицейских чинов, как и в самой Москве, явно не хватало. Бывало, что в Даниловской слободе совершалось какое-либо преступление. Тогда вор, разбойник, другой нарушитель порядка скрывался в соседней Хавской слободе, находившейся тогда «под крылом земства», поскольку там полицейские дела были еще хуже.
НИ БОЛЬНИЦЫ, НИ НОЧЛЕЖКИ
Близость московских фабрик и заводов к Даниловской слободе сделала ее бойким торговым местом. Очень быстро большая часть местных жителей стала состоять из ремесленников-кустарей, фабричных и заводских рабочих. Данные статистики столетней давности сообщали, что в слободе было: семь трактирных заведений, дюжина винных лавок и ренсковых погребов, три чайные лавки. И что удивляет – четыре общества народной трезвости. Слобода не имела своей больницы (даже простого приемного покоя). Отсутствовал и простенький ночлежный дом. Постоялых дворов — два, несколько мелких запрещенных ночлежных притонов. По справедливости надо сказать, что образование таких притонов было характерным явлением во всяком проезжем российском пригороде. В общем-то тогда Даниловская слобода больше походила не на окраину крупного города, а на плохо обустроенное провинциальное захолустье, каких было немало в нашей стране.
Татьяна Бирюкова, москвовед.
