Мало таких развалин, которыми стоит гордиться
Я не специалист по технологии реставрации архитектурных памятников. «Так» или «не так» отреставрировано то или иное достояние истории, навскидку не скажу. Страшно признаться, но меня не очень беспокоит, использовались ли для приведения в должный вид объекта именно материалы, аутентичные времени его первоначального возведения.
Скажем, цемент XIX века. Тут любитель старины может пожелать забросать меня яйцами. Тогда еще добавлю: если бы, к примеру, под сгоревшим Манежем появилась подземная парковка, я был бы только за. Как и под Большим театром. Подобных примеров в тесной от памятников старины Европе полно, и многочисленных туристов это не коробит. Хотя, наверное, коробит экспертов ЮНЕСКО. Другое дело, что, не надо над классическим фасадом ХVIII века сооружать надстройку из стекла и бетона, как будто это инопланетный пришелец наступил на хижину аборигена.
В нашем городе стало заметно меньше обшарпанных старинных зданий и сооружений. Темп обновления меня как горожанина устраивает. Современный мегаполис не может «ходить в лохмотьях», пребывать в руинах, даже если камни этих руин помнят тепло рук самого Ивана Грозного или его опричников.
Отечественный опыт реставрации - недолгий. Первые попытки что-то воссоздать из старины были отмечены в ХVIII веке и почти все кончились печально. Так, Дмитриевский собор во Владимире (ХII век) изуродовали до неузваемости, а Боголюбский вообще рухнул. Грамотные технологи реставрации пришли к нам лишь в самом конце ХIХ века – в виде теории европейского архитектора Виолле-ле-Дюка. Однако до революции массового применения не нашли, а большевикам было не до тонкостей. Лишь после Великой Отечественной войны стали грамотно и бережно реставрировать памятники Ленинграда. Сейчас, конечно, все стараются делать по уму. Точнее, по Венецианской хартии и ее «тесту на подлинность», включающему такие пункты, как подлинность материала, замысла, мастерства и окружения. На практике, возможно, в каждом конкретном случае делаются те или иные допущения, но туристам и особенно тонким ценителям старины лучше о них не знать. Проблемой ведь нашей страны является еще и то, что огромное число памятников до нас дошли в том виде (особенно постаралась не церемонившаяся с «руинам» советская власть), что там уже почти нечего реставрировать, только воссоздавать «по мотивам».
Не знаю, применялся ли раствор времен Аристотеля Фьораванти при реставрации Спасской башни Кремля, но мне нравится, как она теперь выглядит. Также не знаю, примешивали ли рабочие в раствор при реставрации главного входа в Парк культуры имени Горького соль, чтобы тот быстрее затвердевал (такие «аутентичные технологии» применялись при советской власти, когда надо было сдать объект «к празднику»), но лучше бы они этого не делали. Важно, что даже в непростые времена для экономики город не замораживает объекты, а продолжает реставрировать. В прошлом году в реставрации находилось почти 400 объектов, 115 из них закончены. 37 памятников были реставрированы за счёт бюджета Москвы, 23 — за счёт федерального бюджета, 55 — за счёт средств частных инвесторов. Из 18,9 миллиарда рублей, потраченные на реставрацию, 5,6 млрд — деньги Москвы, 6,5 млрд. руб. — федеральные, 6,8 млрд — частные. За 5 лет число объектов, нуждающихся в спасении, сократилась с 1325 (данные департамента культурного наследия) до примерно пятой части от этой цифры. Если так и дальше пойдет, то через пару лет в Москве не останется таких памятников архитектуры, за состояние которых было бы стыдно. А вечные споры про «так» или «не так» это было сделано пусть идут. Чем больше спорят, тем больше интереса к тем или иным памятникам. Пусть люди идут туда и сами оценят.
