Спокойно о войне не рассказать
Бывают встречи, забыть которые невозможно. Встреча с Леонидом Ивановичем Рогалем — одна из таких. В июле минувшего года он отметил свое 94-летие! А я ездила поздравлять его еще с 90-летием. Недавно увидела красавца-ветерана на одной литературной премии. Годы идут, а Леонид Иванович не меняется.
На самом деле Рогаль — легенда Южного округа. Человек с юмором, одаренный поэт и поэт-песенник, он скромен не по заслугам. А ведь его история удивительна, и я помню ее, будто услышала вчера.
…Страшное известие о начале войны Леня Рогаль услышал, «отгуляв» выпускной.
— Спокойно о войне не рассказать! — говорил мне Рогаль. — У меня семья была изумительная: мама, отец, две сестры и брат. Никого нет уже… Отец, Иван Иванович, был директором школы в Речице, в Белоруссии. Потом переехали в Ровенскую Cлободу, ему там школу надо было поднимать. Тут и застала нас война… Мы так мирно жили, что когда мы немцев впервые увидели, даже не сразу поняли, что происходит.
День был; они приехали на велосипедах — восемь немцев в касках, с автоматами, разведрота. Вели себя тихо, гур-гур меж собой. Они еды попросили да уехали.
Понимать, что произошло, люди начали позже. Когда увидели огонь, землю заволокло дымом, а вдоль дорог установили виселицы. Вспоминать об этом Леонид Иванович не может: больно.
Трогательно рассказывал мне Рогаль и о своей первой любви. Он влюбился в Зину Кривоносову в третьем классе. В знак любви выколол на руке буковку «З». Глядя на нее, я будто видела страшный фильм, «озвученный» голосом Леонида Ивановича… К 1943 году Зина останется сиротой. Но когда Рогали решили взять ее к себе, случилась трагедия, которую Леонид Иванович не может пережить до сих пор. Зина, став связной партизан, отправилась в лес, отводя к партизанам четверых словаков, сбежавших от немцев. Их будет ждать засада. Расстреляют всех… С этой болью Леонид Иванович прожил всю жизнь.
А тогда… Тогда в сердце осталась любовь, но загорелась ненависть.
…Когда в Речицы пришло гестапо и начались казни, стало ясно, что директору школы точно несдобровать, и Леню с отцом увезли в лес партизаны. Так началась их жизнь в отряде; мама же с младшими детьми была отправлена в лесную глухомань, где как-то выживали другие женщины с детьми.
Никакого романтизма в партизанской жизни не было, уточнял Леонид Иванович. Были «ад и кошмар». Все время в одежде, вши, холод, жизнь в землянках.
Папа Леонида Ивановича, уходивший в отряд с закрытой формой туберкулеза, в результате умрет в 52 года — не от пули и не от взрыва, а из-за вконец подорванного здоровья. И рассказы Рогаля о том, как добывали еду, были начисто лишены «приключенческого флера». За нее тоже бились, иногда — открыто, с немцами. И — детали, детали…
Помню, упомянул Леонид Иванович командира отряда. И будто вскользь «упало»: его жену и пятерых детей расстреляли… Жизнь, полная невзгод и рисков, голод, холод, который жил внутри… И — работа. Нормальная «партизанская» пахота: подрыв железной дороги, например…
— Первый раз на минирование я пошел в составе небольшой группы, — рассказывал Леонид Иванович. — Прошли 10 километров по лесу, осталось 200 метров. Для подрыва выбирали ночи — зимой самые морозные, в другое время года — когда дождь стеной. У каждого было по две толовые шашки и граната, оружие не разрешалось.
Гранату нам выдавали для самоподрыва : мол, если что — подрывайся сам, а лучше — с немцами! Оказавшись у «железки», Рогаль увидел впереди немецкий патруль. Импульсивно сжал гранату, но ему повезло — не заметили парня…
Я помню, как спросила: «Леонид Иванович, как все это можно было пережить? » Он развел руками: «Человек ко всему привыкает…» Вот эта простота и естественность подвига меня и поразили тогда. Они просто не могли вести себя иначе. И ни на одну секунду, подчеркивал Рогаль, не допускали, что Победы может не быть! И жизнь, если не покидала их, учила, что чужая жизнь может цениться выше собственной, что голод можно стерпеть, а предательство — нет, что сердце наше создано для любви, но иногда она перерождается в ненависть. И сколько бы лет ни прошло, боль воспоминаний рвет его душу. Он потерял там свою первую любовь, лучшего друга, множество знакомых и родных. В боях под Речицей в 1943 году погиб лучший друг Лени Рогаля. Тогда Леня поклялся, что будет мстить за него столько, сколько сможет. И в честь клятвы положил в карман патрон. Который носит с собой всегда — до сих пор.
…Немцев выкинули из Речицы в ноябре 1943 года. Часть бывших партизан влилась в Красную армию, а Леню Рогаля отправили на Ленинградский фронт. Он оказался в зенитном дивизионе, охранявшем от налетов вражеской авиации небо ленинградских пригородов и Москвы. В 1946 году 128-ю отдельную зенитно-артиллерийскую бригаду передислоцировали в Азербайджан. Тут Леонид Рогаль служил до 1948 года, а потом демобилизовался. И послевоенная его история — история других, но не менее важных побед. Пришлось многое наверстывать. Но все у упрямого Лени получилось: поступил на исторический факультет пединститута в Бресте, а в 1950-х окончил еще и Гомельский педагогический. Позже он переедет в Москву, поступит в аспирантуру МГУ на философский факультет, окончит кафедру педагогики и психологии. Его призванием станут дети и педагогика.
И про его дальнейшую деятельность можно написать настоящую «Педагогическую поэму»! А еще он встретит свою судьбу — Антонину Григорьевну, станет счастливым отцом, дедом…
Выйдя на пенсию, Леонид Иванович влился в работу Московской региональной общественной организации ветеранов войны, общался и общается со школьниками и ветеранами. Все пережитое не вытеснило ни его жизнелюбия, ни творческой жилки: где Рогаль — там и стихи, и песни под гитару, и смех…
А война… Не было счастливее дня, чем день ее окончания. Грядущий юбилей — заслуга наших ветеранов, в том числе Леонида Ивановича. Спасибо вам, наши дорогие и удивительные люди! Побольше вам сил и долгих лет жизни! Медали «Партизану Отечественной войны», «За оборону Ленинграда» и орден Отечественной войны украшают подаренную Леониду Ивановичу Рогалю гимнастерку образца 1942 года.
