Блокадный Ленинград покинули с документами и иконкой

Лидии Александровне Пискаревой было 3 года, когда фашисты напали на нашу страну. Но она хорошо помнит блокадное детство. Фото: Дарья Ивановская
Лидии Александровне Пискаревой было 3 года, когда фашисты напали на нашу страну. Но она хорошо помнит блокадное детство. Фото: Дарья Ивановская

Великую Отечественную войну Лидия Александровна Пискарева как будто видела чужими глазами. И чувствовала ее через переживания близких людей. Ребенок блокадного Ленинграда — когда фашисты напали на нашу страну, маленькой Лидочке было всего 3 года. Небольшой частный дом с марлей на окнах вместо занавесок, железные кровати в комнате, бедное хозяйство, голод.

Сегодня Лидия Пискарева признается, что несмотря на лишения она почему-то чувствовала себя счастливой. У нее, говорит, было детство.

— Ленты цветные между кроватями повяжем, и у нас уже праздник, — вспоминает Лидия Александровна. — Бедно жили, но я не страдала. Спасибо за это моим родителям.

Ее мама была домохозяйкой, отец — кузнецом на питерском заводе, на котором собирали и ремонтировали танки для Красной армии. Папа был единственным добытчиком пропитания для семьи: жены, дочери и 10-месячного сына. Какие-то крохи ему давали по рабочей карточке, что-то перепадало за разбор завалов разрушенных зданий.

Несобранным с полей урожаем, который раздавали населению блокадного Ленинграда, время от времени тоже удавалось разжиться. Мороженая картошка, свекла, морковь, капуста — овощи были главной едой.

— Однажды папа нес домой два мешка картошки, — рассказывает Лидия Александровна, — а солдатики эти мешки у него отобрали. Папа сел на скамейку и плачет. Ну понятное дело, дома ждали голодные дети, он не мог прийти с пустыми руками. Вдруг подходит к папе какой-то офицер, спрашивает: «Что стряслось?» — папа рассказал. Офицер — ему: «Узнаешь в лицо воров?» В общем, нашли этих солдатиков, картошку папе вернули.

Это потом уже, став взрослой, Лидия Александровна из рассказов мамы узнала, как тяжко семье приходилось в первые годы войны.

Младший брат Лидочки страдал дистрофией, он был так истощен, что был похож на крошечного сморщенного старичка, и «словно покрывался мхом». Мама вытащила его практически с того света. Лидия Александровна удивляется: как же ловко и умело эта маленькая, добрая, кроткая женщина вела хозяйство, как грамотно распределяла нищенскую папину зарплату и съестное. Но почти вся еда доставалась детям. Взрослые довольствовались остатками.

— Дедушка, который жил с нами, умер от голода, — хмурится блокадница. — В семье было правило — сначала накормить детей. И я, даже странно это говорить, кажется, и голода не чувствовала. До того мама с папой нас оберегали.

Взрослые сражались за каждый день жизни своих детей, пока в 1943 году семью не отправили из осажденного Ленинграда в эвакуацию. На катерах через Ладожское озеро, под обстрелом немецких самолетов, а потом на товарном поезде — в Барнаул, где семья прожила до конца войны квартирантами.

— Взять с собой в дорогу разрешили только смену белья и документы, — говорит Лидия Александровна. — Весь наш скарб поместился в маленький узелок, в который мама завязала и маленькую иконку. Она никогда с ней не расставалась. Потом оказалось, что это образ Питирима, епископа Тамбовского, который маме подарила свекровь. Сейчас эта иконка хранится у меня. Мама рассказывала, что в день отъезда из Ленинграда она вернулась в наш дом — что-то забыла, смотрит, а его уже разбирают на блиндажи. И получаса не прошло.

Своих родителей, благодаря которым и сама она, и ее младший брат выжили в блокадном Ленинграде, Лидия Александровна считает героями и уверена, что помогли им справиться с тяготами сила духа и Господь Бог. Были, наверное, у него свои планы. С 1965 года Лидия Александровна работает медсестрой в Российском научном центре хирургии имени академика Петровского и за эти годы поняла, что есть у нее дар облегчать боль людей одним своим присутствием.

Новости партнеров