Рената Литвинова: Продолжаю петь свою песню

Рената Литвинова сняла новый фильм — «Северный ветер». К сожалению, по известным обстоятельствам премьера перенесена на неопределенный срок. «ЮГ» публикует откровения режиссера о кино и о своей жизни.

«СНЫ ИОСИФА». КИНО О БРОДСКОМ И НЕ ТОЛЬКО

…Я люблю Питер за его людей, в нем жили лучшие из лучших, кого я знала: Леша Балабанов, Георгий Гурьянов и, конечно, Иосиф. В Москве они были бы невозможны, потому что питались самой водой и запахом стен этого города. Еще есть один такой мистический город на воде — Венеция… Может быть, еще Нью-Йорк, потому что он тоже очень близко к воде.

Бродский абсолютно «водяной», водных пространств наблюдатель, такой, я бы сказала, морской бог. И селился всегда у воды. Эта история, история этого кино могла произойти только в Санкт-Петербурге. Это совершенно питерская семья, питерские персонажи, питерские отношения, это питерский воздух и это «Ленфильм». Энергия легендарной студии, которая там витает. Наверное, это мое личное признание в любви к «Ленфильму», ко всем людям, которые там работают, которые сражались за красоту в моей картине, неистово и совершенно бескорыстно, — к художникам Каримулиной Насте и Наде Балабановой-Васильевой. Да вообще ко всем.

В картине основное действие происходит на съемках фильма о Бродском, там есть любопытный персонаж — женщина-режиссер.

Ее сыграла Мари-Луиз Бишофберже, театральный режиссер. В каком-то смысле я даже себя ассоциирую с этой безумной французской режиссершей, которую никто не понимает, которая говорит на ненашенском, своем языке и объясняется в любви через кинематографические придуманные сны. Я такая же: я разговариваю с людьми, я говорю по-русски, но меня не понимают, то есть я остаюсь для них просто какой-то сумасшедшей закрытой системой. И я всегда настаивала, что кино — это мой личный сон, мой личный мир, абсолютно сочиненный из моих мечтаний. Так что эта героиня — какое-то мое alter ego.

ЖЕНЩИНА В ПОГРАНИЧНОМ СОСТОЯНИИ

…Я никогда не боролась за звание самой нормальной, тем более быть нормой для меня скорее оскорбление.

Вот если ты по Цельсию, то они по Фаренгейту. Я не говорю, что я себя противопоставляю всему миру, часть мира даже нуждается в таких, как я, ведь залы полные, значит, это кому-то нужно. Короче, надо продолжать «петь свою песню», что я и делаю — я по-другому не могу.

В школе я всегда хотела поскорее домой, к книгам, к своим радиоспектаклям в шесть вечера... Только когда я попала во ВГИК, я нашла подобных себе. Это как вернуться на родину и заговорить на языке, не подбирая фраз и выражений, без заикания. В детстве я сама себе придумывала досуг. Я так мечтала научиться играть на пианино, что сама устроилась в музыкальную школу. Потом сама пришла в общество «Спартак» и попросилась к тренеру по легкой атлетике. У меня в этих областях не было талантов, но зато и музыкалка при консерватории, и спорт научили меня терпеть, трудиться, добиваться цели и доводить дело до финальной точки.

БЕЗ БАЛОВСТВА

Почему-то принято считать, что врачи непоэтичные, но ведь Чехов был врачом, и мама моя — одна из самых нематериальных женщин, которых я встречала... Мама меня критикует. Постоянно. После мамы мне ничего не страшно: я такую критику выслушивала… «Волосы, прибитые к черепу. А нос длинный, волнистый, как пила. Тень от него лежит на губах. Что это за оператор такой тебя снимал?» Хоть стой, хоть падай... Или: «В этом фильме, «Еще раз про любовь», видно, что Доронина работает на международных авиарейсах, что у нее есть деньги, что она посещает парикмахера.

А твоя героиня — побирушка с висящей прядью поперек лба». Я говорю: мама, это же ужасно, когда такие букли, как будто бигуди только что вытащили. Но нет, мама видит, что у нее есть деньги, она ходит к парикмахеру.

…Мы жили без отца… Я страдала. Вешала дедушкин плащ, чтобы думали, что папа живет с нами.

А я видела его только несколько раз, было несколько ярких встреч, я любила его издалека. Тогда же осуждали, когда не было полной семьи. Я страдала от того, что мама осуждаема как мать-одиночка… Где этот папа… Он умер довольно рано, в сорок лет, и я запомнила его красивым человеком с историями.

…Меня никогда не баловали. Но я все время покушалась на мамины туфли на каблуках, а она шила мне всякие изделия. Я помню, мы с одним парнем из ВГИКа должны были снимать фильм про Геннадия Рождественского и про Альфреда Шнитке, и мы поехали к Шнитке в гости. Мама меня нарядила в шапку: я оббивала ею все ветки, сшибала ее о дверные косяки. У меня было пошитое мамой пальто с меховым воротником, ею же смоделированная меховая шапка-таблетка. Я была как трехэтажная конструкция.

Оператор мой, когда увидел, сразу отпрыгнул и держался поодаль, будто он не со мной. Но когда мы пришли к великому композитору, то и его жена на голове имела большой бантик, так что не я одна пыталась себя украсИвить… А сам Шнитке, мне кажется, был вне этих категорий, можно было прийти к нему с чем угодно на голове… Но я эту историю запомнила, и с тех пор не носила маминых шапок.

При подготовке публикации использованы материалы из книги Вадима Верника «Книга победителей. Беседы и эссе»

Досье

Рената Литвинова — актриса театра и кино, кинорежиссер, сценарист, телеведущая. Заслуженная артистка Российской Федерации (2003), лауреат Государственной премии России (2002), двукратный лауреат открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» (1994, 2006). Дебютировала в кино в качестве актрисы в 1989 году.