Медицинское прошлое под обложкой

Алексея Моторова знают многие жители Южного округа. Сначала его узнавали как медбрата, а теперь — как автора бестселлеров. Фото из личного архива
Алексея Моторова знают многие жители Южного округа. Сначала его узнавали как медбрата,
а теперь — как автора бестселлеров. Фото из личного архива

Писатель Алексей Моторов живет в Нагатинском Затоне большую часть жизни. Родился он в центре Москвы, на Фрунзенской набережной, а после развода родителей мальчик вместе с мамой переехал в «однушку» на Затонной улице. С тех пор минуло много лет, а Алексей остался предан району, с которым его связывает огромное количество воспоминаний.

Здесь он впервые увидел, как в домах топят настоящие русские печи! В 1974 году в Нагатинском Затоне город еще не успел окончательно вытеснить деревню — это произошло чуть позже, к Олимпиаде-80. Поэтому многие одноклассники Алексея начинали день с похода к колодцу, чтобы принести воды для хозяйства.

Не все из них, к слову, дружелюбно встретили «новенького» из центра. Драки между городскими и деревенскими случались постоянно, маленькому Леше тоже доставалось. Но потом все утряслось: исчезли «деревенские», все стали «городскими».

В 1975 году напротив бывшего села Дьяково начали строить больницу № 7, которую впоследствии переименуют в Городскую клиническую больницу имени С. С. Юдина.

— Я сначала думал, что здесь какой-то космический институт будет, больно уж необычно здание выглядело для тех времен, — вспоминает Алексей Маркович. — Плоская такая постройка, как плитка шоколада… Не меньшее впечатление она произвела на жителей, когда работы завершились. Здание сверкало не только снаружи.

В каждой палате был телевизор, а внизу — парикмахерская для пациентов! В буфете продавали дефицитное финское пиво… Но в 1980 году в больнице ввели пропускную систему, потому что она стала обслуживать Олимпиаду-80. Я проходил мимо клиники и все время ловил себя на мысли, как здорово там, наверное, работать….

По велению судьбы спустя десятилетие именно в эту больницу Алексея распределили на работу, в реанимационное отделение. Собственно, все истории из бестселлера «Юные годы медбрата Паровозова», сделавшего Моторова знаменитым, — оттуда.

Юный Алексей Моторов в реанимационном отделении больницы No 7. Впоследствии она станет больницей имени С. С. Юдина. 1990-е годы. Фото из личного архива
Юный Алексей Моторов в реанимационном отделении больницы No 7. Впоследствии она станет больницей имени С. С. Юдина. 1990-е годы. Фото из личного архива

— Реанимация больницы № 7 была очень серьезным местом, потому что там занимались всеми несчастными случаями Южного округа и ближайшего Подмосковья, — объясняет Алексей Маркович. — Мы каждый день спасали людей, пострадавших в автоавариях, попавших под поезд, раненных в драках… Как-то привезли молодого парня с ножом в животе. Оказалось, он трудился на заводе по изготовлению карданных валов на Нагатинской улице вместе с завсегдатаями лечебно-трудового профилактория...

Отказавшись сбегать за водкой для «товарищей», молодой рабочий «заработал» ножевое ранение. Когда парень пришел в сознание, медбрат Моторов предложил ему уйти с завода, мол, кончится это плохо, посоветовал хобби найти, чтобы увлечься чем-то другим.

— Я брякнул что-то вроде: «Начни хоть марки собирать на какую-нибудь тему… Не знаю. Ну хоть с жирафами…» — улыбается писатель. — А года через два я встретил бывшего пациента у чебуречной на Автозаводской. Он рассказал, что сначала, по моему совету, стал собирать марки с жирафами, а потом решил жирафов рисовать. Теперь он иллюстрирует книжки, причем не только в России, но и за рубежом!

Работа в реанимации сильно повлияла на Алексея Марковича. Он чувствовал, что с каждым днем ему становится все труднее сохранять в себе остатки человечности, для того чтобы не превратиться в закоренелого циника.

— Как-то раз попал к нам студент техникума, — вспоминает Моторов. — Он на машиниста учился. Стоя на платформе в ожидании электрички, парень начал толкаться со своим приятелем, чтобы согреться. Друг не рассчитал силы, еще и платформа обледенела, и студент угодил под проходящий на дикой скорости состав. Ему обрубило обе ноги: одну руку целиком, другую частично. Студента доставили к нам. И вот я смотрю на него и думаю: как он дальше будет жить?

Возможно, из-за того, что не хотелось обрастать броней, необходимой для выживания в больничном мире, Алексей Маркович в 1990-е годы ушел из реанимации в фармацевтическую компанию. Зарплата стала больше, а работа легче физически и морально. Моторов впервые за десять лет выдохнул: мир посмотрел, квартиру купил. Но картинки из прошлого всплывали в памяти.

Одно время он довольно часто встречал своих бывших пациентов в районе, правда, те его не узнавали. Это неудивительно, ведь во время знакомства подавляющее большинство из них были без сознания. Как-то Алексей Маркович ехал с одним из таких пациентов в лифте. Бывший медбрат вспомнил, как в реанимации делал мужчине расширение трахеи, поэтому на протяжении всего пути до нужного этажа разглядывал шрам на шее соседа — хорошо ли тот зажил…

А когда в нашу жизнь пришли соцсети, то Моторов отыскал всех своих бывших коллег и начал вместе с ними вспоминать случаи из практики.

— Потом все перечитал и подумал: надо же, целая книга получилась! — смеется он. — Мне повезло, что ею заинтересовалось издательство, которое вообще-то специализируется на хорошей переводной литературе. Я же не был никому известен, мне тогда сказали, что ответа надо ждать полгода. А я ждал всего четыре дня. Первая моя книга вышла десять лет назад и за прошедшее время переиздавалась семь или восемь раз.

Казалось бы все, что можно было вспомнить, Алексей Маркович вспомнил и описал. Но медицинское прошлое так легко не отпускает.

— Если и решусь когда-нибудь еще на одну книгу, то она тоже будет посвящена больнице, — улыбается он. — Хочу описать один день из жизни клиники в стиле Артура Хейли (канадский прозаик, написавший ряд бестселлеров в жанре производственного романа.  — «ЮГ»). Очень надеюсь, что получится не хуже, чем у него.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Максим Кронгауз, лингвист

Медбрат Паровозов вломился в литературу прямо с больничного холода, чем, собственно, полюбился читателям и немало напугал искушенных литературных критиков. Потом он повзрослел и стал доктором, а Алексей Моторов — автором второй книги. «Снятие швов для людей неискушенных имеет сакральный смысл», — говорит доктор Паровозов. У писателя Моторова здорово получается снимать швы. А нам всем как раз это и нужно было!

ЦИФРА

6 книг о докторе Паровозове написал Моторов.

Новости партнеров
Полезные ссылки