Каждый колокол говорит по-своему
Подходит к концу Светлая седмица. Неделя, когда колокольный звон — каждый день. Корреспондент «ЮГ» узнавал в Даниловом монастыре, в чем секрет монастырского звона.
Отец Роман пришел в Данилов монастырь еще в 2000 году. Став звонарем, он уже спустя год был назначен руководителем колокольного центра и куратором звонов и фестивалей, проходящих на территории монастыря.
— Мне было пятнадцать лет, когда в мои руки попала книга «Мастер волшебного звона» Анастасии Цветаевой, — говорит он. — Это была история Константина Сараджева, который в 1930 году спас от уничтожения Даниловский ансамбль колоколов. У Константина был превосходный слух, он по одному звуку мог определить любой из колоколов Москвы.
И Даниловы колокола описаны в книге очень красочно и четко, ведь именно их Сараджев назвал «лучшими в городе». Эта история так поразила отца Романа, что он решил посвятить всю свою жизнь колокольным звонам. Появилась и мечта — хотя бы один раз послушать прекрасные звуки, которыми так восторгался Константин Сараджев...
— Если бы мне кто-то сказал двадцать пять лет назад, что я окажусь здесь, в окружении тех самых колоколов, я бы лишь рассмеялся, — говорит отец Роман, мягко опуская руку на свод колокола. — Но, когда в 2002 году начались переговоры о возвращении колокольного ансамбля в Данилов монастырь, я оказался в составе делегации, которая отправилась в Гарвардский университет, где в то время были наши колокола.
Переговоры шли долго, но в 2008-м все колокола вернулись на родину. Гарвард, к слову, в обиде не оставили — для университета отлили точные копии.
— С тех пор я был там несколько раз, — говорит отец Роман. — Проводил мастер-классы, просто исполнял для слушателей... У них есть клуб, который увлекается и звонами, и историей колоколов, и православными службами. Такому живому интересу нельзя не радоваться!
На вопрос, в чем же секрет звона русских колоколов, отец Роман отвечает моментально: в отличие от западных, русские колокола дают более сложный звук.
— Обычные колокола настраивают на определенную ноту, — объясняет он. — Ударил — звук есть. Наши куда сложнее. Из-за того, как отливают колокола в России, на звук влияют толщина стенок, форма свода... Каждый колокол говорит по-своему, необычно, целым тембром, а не одной нотой. В этом и есть чудо, тайна и прелесть наших звонов. Это настоящее искусство, в котором можно потеряться и бесконечно открывать новые грани, начиная от отливания колокола и заканчивая игрой. И, не буду лукавить, я бесконечно благодарен тому, что смог потеряться в звоне Даниловых колоколов.
