Владимир Бадов: Я не наглый, я талантливый

Он играл главную роль в мюзикле «Франсуа Вийон», работал в театрах у Александра Калягина и Марка Захарова

А сегодня он монтирует декорации в Театре на Покровке. Таких непредсказуемых зигзагов в жизни Владимира Бадова предостаточно.

- Володя, откуда такой изящный пируэт в вашей судьбе?

- В любой работе есть свои плюсы. Служа монтировщиком, я наконец увидел актеров в спектаклях из зрительного зала. Я ведь 35 лет видел только зрителей, поскольку всегда сам был на сцене. А тут увидел собственные ошибки, которые делал 10, 20, 30 лет назад. Это хорошая школа. Да, сегодня я — монтировщик. Но у меня сейчас начинаются съемки у Павла Лунгина, там роль замечательная. Самое страшное — встать на месте. Кроме того, есть еще один интересный кинопроект, связанный не только с актерской, но и с каскадерской работой.

- Да! Вы же еще и член Ассоциации каскадеров России. Я хорошо помню, как вы в Битце делали конные трюки и готовили лошадей к съемкам, а потом в «Коломенском» снимались в «Сибирском цирюльнике» Михалкова.

- К съемкам «Сибирского цирюльника» лошадей мы подготовили хорошо, но экстремальные моменты группу не миновали. Наш актер Алексей Петренко, решив блеснуть перед американской звездой Джулией Ормонд, эффектно стегнул лошадь. После удара кнутом запряженная лошадь как саданула, что Петренко уже ничего с ней не мог поделать до тех пор, пока один из каскадеров просто под нее не прыгнул. Я даже не знаю, что было бы с ним и Михалковым, если бы американская актриса в запряженных санях даже просто поцарапалась.

- Вы учились в Щепкинском училище. Почему в Малом театре не остались?

- Там была целая плеяда великих артистов. Я бы лет 15 подносы носил. Случилось так, что я познакомился с главным режиссером Владимирского областного театра драмы имени Луначарского, который меня и пригласил. Многие московские артисты никогда не сыграют того, что я сыграл там.

- Но потом вы решили покорить столицу и попали в «Сатирикон» Райкина?

- Трудный был период. В ту пору надо было быть похитрее — кинорежиссеров приглашать на спектакли, себя двигать в кино, а я пахал и пахал. И когда в 1997-м все это закончилось, я стал задыхаться без этого драйва, без этой мощи, когда тысячи глаз устремлены на тебя каждый вечер. Райкин, руководящий театром, всю Москву ведь тогда на уши ставил! Как сказал однажды Леня Филатов, с которым я снимался в картине «Город Зеро»: «Артисты — как дети. Сукины дети».

- А как вам работалось в Театре Станиславского?

- Меня туда позвал режиссером по пластике Владимир Мирзоев, с которым мы начинале в «Ленкоме». Он тог  да только взял Театр Станиславского. Он практически сразу дал мне роль, мы начали ее репетировать, а потом я понял, что это не мое. Тогда он неожиданно предложил сыграть Шарикова в уже идущем «Собачьем сердце». Потом место худрука занял Александр Галибин, и я три года ничего не играл.

- Говорят, вас сгубила принципиальность и острый язычок?

- Дней через пять, после назначения Александра Галибина, он дал интервью, в котором сказал, что не видит у нас серьезных актеров. На общем собрании труппы я спросил: «А как вы собираетесь здесь работать, если не видите тут ни одного артиста?» Он стал говорить, что мы его не так поняли, но крест на мне поставил. И вдруг на его место приходит Белякович, который на первом же собрании предложил всем, кто хочет работать, обращаться. Еще не закончилось собрание, а я уже стоял под дверями его кабинета: «Хочу работать!» — «Ты кто такой?» — «Я — самый лучший» — «И самый наглый?» — «Я — не наглый, я — талантливый. И готов работать!» Я не пожалел о том разговоре.

ДОСЬЕ

Актер Московского драматического театра имени Станиславского, член ассоциации каскадеров России, заслуженный артист РФ. Играл Шарикова и доктора Стравинского в постановках по Булгакову, работал в Театре миниатюр, «Сатириконе», в театре «Современная опера», «Ленкоме». Снимался в известном сериале «Марш Турецкого».