Цирк на двоих. Романтики покоряют города
Шатер на лужайке около культурного центра ЗИЛ после ливня выглядит довольно печально: стенки его уныло повисли, а земля около входа превратилась в болото. Но его хозяева не унывают. Они встречают нас с лопатами наперевес.
— Если не боитесь грязи — прыгайте в шатер, — слегка искажая русские слова, предлагает женщина. Ее зовут Ленка Махонинова, она чешка с русскими корнями.
— Альберто, — представляется мужчина — По-русски он не говорит, но все понимает, — объясняет Ленка.
Мы с фотокорреспондентом храбро прыгаем через лужу и оказываемся в шатре, представляющем собой маленькую цирковую арену, по периметру которой расставлены деревянные стулья.
Супруги Альберто и Ленка — артисты самого маленького бродячего цирка в Европе, а может даже и на планете, если, конечно, где-то существует цирк, состоящий из одного человека. Из семейного имущества у них — шатер да фургон, в котором они объездили полмира.
— У нас нет четкого гастрольного графика, — объясняет Ленка. — Мы не всегда знаем, куда отправимся после спектакля. Вот недавно выступали у вас во дворике Музея современного искусства, а после представления к нам подошел один из зрителей и пригласил в Ростов — он оказался директором ростовского музея.
— Мы свободны, как птицы, — объясняет мне Ленка. — Свобода — главная человеческая ценность, но почему-то люди упорно пытаются делать вид, что это не так.
Именно поэтому любое проявление несвободы — от скованности во время разговора до закрытых дверей в доме культуры — вызывает у них протест.
— В Петербурге очень сложная публика, — со вздохом вспоминает Ленка. — Люди могут все выступление сидеть с каменными лицами и не проронить ни звука.
После первого спектакля мы с Альберто очень переживали по этому поводу, думали, что мы плохо отыграли, ссорились даже. А спустя пару дней, к нам подошла одна из зрительниц и горячо поблагодарила за выступление.
Но и у западных зрителей тоже есть свои особенности.
— Их ничем не удивишь! — сокрушается артистка. — Для них искусство — это товар. И многим нашим коллегам приходится с этим соглашаться. Но мы с Альберто еще до конца не распрощались с искусством.
Иногда такая преданность дается им очень тяжело: Ленка и Альберто гастролируют круглый год. И если летом отменить выступление может, к примеру, ливень, вроде того, что чуть не смыл шатер артистов перед нашим визитом, то зимой угрозой для встречи со зрителями может стать мороз.
Альберто рассказывает, что для путешествий в зимние месяцы они берут с собой юрту с печкой.
Сложные бытовые условия — обратная сторона свободы.
— Куда бы мы ни приезжали: в поселок или большой город — везде первым делом ищем душ и туалет, — смеется Ленка. — Женщины, работающие в общественных туалетах, — святые. Они выполняют самую сложную и самую важную работу на земле.
Ленка и Антонио мечтают как-нибудь посвятить уборщицам туалетов пьесу.
— Чехов — один из моих любимых писателей, — заявляет Ленка. — Он показывал мир маленьких людей, таких как эти женщины. Но ведь именно о них интереснее всего говорить.
И это чистая правда: Ленка может часами рассказывать об охранниках, забавных зрителях, пришедших на спектакль, работницах кафе — о людях, которые создают полутона между морализмом Достоевского и отчаянием Кафки, о тех, кто заставляет мир дышать и улыбаться, словом, о точно таких же людях, как и сами артисты, объехавшие планету вдоль и поперек на маленьком фургончике с желтым шатром в багажнике.
