Поэт, писатель Владимир Вишневский: Кому ж еще встречаться, как не нам!

12 мая в Царицыне в 16:00 появится именитый гость: на свой «Квартирник во дворце», концерт-интервью, вас приглашает поэт Владимир Вишневский. Не сомневаемся, что сейчас вы улыбнулись, ведь там, где появляется Владимир Петрович, неизбежно воцаряются юмор, позитив и хорошее настроение. Корреспондент «ЮГ» поговорил с мастером слова накануне события.

— Владимир, милое слово «квартирник» на какое-то время уходило из нашего языка, а потом вернулось. Но вы в своем репертуаре: квартирник — и тот во дворце! Что ждет зрителей на этой встрече с вами?

— Да, правда — слово это очень «нашенское», вызывающее и ностальгические, и исторически теплые ассоциации. Тут и напоминание о советской кухне, где велись самые откровенные разговоры и куда собирали избранных гостей, чтобы почитать самое сокровенное. Правда, в какой-то момент слово «квартирник» стало возвращаться в публичное поле, теперь они есть и на телевидении, а у нас достигнута высшая точка, так сказать, контрастного сочетания слов — случится «квартирник во дворце». Имеется в виду, конечно, знаменитый Царицынский дворец. Эта словесная контрастность призвана, с одной стороны, подчеркнуть особую теплоту и откровенность мероприятия, а с другой — указать особую художественную планку и планку искренности и теплоты. Квартирник — это особо задушевный формат встречи. Помимо разговоров, ответов на вопросы и чтения стихов, я представлю на встрече свои книги — «Гехт» и «!Я: аве, ухО», наполненную моей любовью к нашему уникальному языку.

— А публика раньше, в советские времена, была более наивной, простой? Кого вы ждете на концерте-интервью?

— Я надеюсь, что туда придут не только те, кто, гуляя в воскресный майский, почти летний день в знаменитом парке, заглянет на огонек квартирника, мне бы хотелось видеть там тех, кто с моими книгами знаком и захочет познакомиться с новинками. Думаю, что сегодня, при нормальной, скажем так, конкурентности мероприятий и событий, их выбор может быть только осмысленным. Надеюсь гостей вечера не разочаровать.

— Честно, без лести, — вряд ли, поскольку всегда находите, чем удивить. Кстати, не могу не спросить у вас, знатока нашего «великого и могучего»: что с ним творится, как вам кажется?

— Язык наш, я уверен, на едином и взбудораженном пространстве нашей родины — самая успешно работающая отрасль. «…Язык наш — гений креатива, нет круче отрасли в стране». Он абсолютно все вбирает в себя и перемалывает, причем себе на пользу. А наиболее мобильная часть языка — глаголы. Они у нас брутально-динамичны. Как было сказано когда-то, «мозги ведь тоже транспортное средство: всегда есть шанс и въехать, и догнать».

— Ужасно смешно.

— А заметили, как знаково начали звучать такие наши глаголы, как «отжать», «продавить», «перемалывать», «прессовать» или «слиться»? «Изящное искусство слиться». Пришли в нашу жизнь и новые глаголы — невеселые «двухсотить» и «трехсотить», новые смыслы обрели глаголы «разгонять» или «утилизировать». Очень характерно слово «удосрочить» — его можно перенести не только на спортивные ситуации. Глаголы — самый оперативно реагирующий, так сказать, передовой отряд языка. И наблюдать за всем этим страшно интересно. Вот когда-то пришедшее из молодежного языка слово «облом» ныне звучит уже как полноценное и очень русское, угрюмое слово. Моя строка «В готовности к облому — наша сила…» часто цитируется, приобретя особую популярность в пандемию. А прекрасное слово «зашло»? В общем, язык — настолько гибкая и мобильная структура, что это рождает ощущение оптимизма: с таким сурово-зимним языком не пропадем, перезимуем.

— Как-как, «сурово-зимним»?

— Конечно. Когда-то я написал, размышляя об этом, что «у нас в любое время года задача — перезимовать». Недавно дописалось: Язык наш — он сурово-зимний, В стихах ли, в разговорной прозе Нормально варежку разинуть, А то и афоризм сморозить.

— Очень точно! А еще вы всегда удивляете своими неологизмами. Очень развеселило ваше слово шедевраль.

— Есть еще амбицепсы, душещипач. Клептовалюта. Миллиардервиш. Культурникет. Кногент. Биткоитус... Язык сам склоняет к языковому творчеству! «Все ж запасает соцсеть словарно — и знаковальня, и мемоварня». Недавно родилось еще одно — сливновость. Ну и, учитывая популярность слова «карма», как оно «зашло», — ваше кармичество, кармистика.

— Как хорошо! А над чем сейчас работает Владимир Вишневский?

— Завершаю работу над очень московской книжкой, которая называется очень, на мой взгляд, оправданным неологизмом «Москвест». Это книга выношенная, выстраданная, в ней есть и проза, и стихи, которые объединены опять же придуманным мной словом «москвозависимость». «… Личная моя москвозависимость — не диагноз, а высокоучасть!». Это обращение к жителям родного мегаполиса, который так изменился, но без излишнего урбанизма; она наполнена всем тем, чем жил и живет мой лирический, и любовью к этому городу. Я ведь где родился — там и, смею на деяться, пригодился. А еще в работе книга, где понятная аббревиатура SOS расшифровывается как «Sтихи Отечественной Sборки».

— Квартирник пройдет в Царицыне, это сегодня знаковая культурная площадка города. А с Южным округом Москвы вас что-то конкретное связывает? Ведь вообще-то Вишневский — парень покровский, в смысле на Покровке родился.

— Да, на Покровке, но, вернувшись из армии, где служил после пединститута, я пустился во все тяжкие в поисках любви и приключений. И эта тяга меня заносила в самые разные районы Москвы, но почему-то чаще всего это действительно было именно в Южном округе. И моя послеармейская юность совпала с вхождением в наш обиход слова «Чертаново», которое в ту пору было символом московской новизны. Это был абсолютно новый район, там поселился мой брат, и я ездил к нему на трамвае до остановки «Чертановская, 44». И все эти названия — Красный Маяк, улица Янгеля, Сумская — вызывают добрые ассоциации с тем самым округом. А еще я выступал в Коломенском как «молодой поэт», а молодым поэтом я работал долго, и в мореходном училище в районе Нагатинского Затона, где недалеко от конечной остановки трамвая, шедшего от метро «Коломенская», я после выступления увидел сидящую на балконе второго этажа девушку, впечатление от которой заставило меня специально дважды туда возвращаться. Правда, найти ее мне так и не удалось.

А еще я однажды, возвращаясь домой, умудрился опоздать на все виды общественного транспорта, и юная вагоновожатая трамвая сжалилась надо мной и подвезла, сколько могла. Роман не завязался, но родилось стихотворение, которое начиналось так: «Московской полночью лирической…» Я всегда вспоминаю этот эпизод, бывая в Южном округе. Перед выступлением же в Царицыне испытываю и волнение, и приятное предвкушение. Кстати, именно в Царицыне однажды в 1990-х на одном из мероприятий меня впервые посадили на лошадь, и я даже какое-то время продержался в седле. Конечно, банальная ассоциация, но я вспоминаю симоновскую строку «ничто нас в жизни не может вышибить из седла» и думаю, что оставаться в нем и правда крайне важно.

ДОСЬЕ

Владимир Вишневский — советский и российский поэт, юморист, киноактер, художник, журналист, шоумен, телеведущий. Его стихи вошли в антологию «Строфы века». Неоднократно признавался одним из самых цитируемых писателей России. Лауреат профессиональных премий «Золотой Остап», «Золотое перо России» и других.