Иваново детство

11 апреля — Международный день освобождения узников концлагерей. Корреспондент «ЮГ» пообщалась с человеком, который ребенком спасся из лагеря Кричев

Встречаемся мы с Иваном Войтенковым, председателем первичной ветеранской организации № 6 Чертано во Северное в их офисе.

Рослый худощавый мужчина с приветливой улыбкой бодро шагает навстречу, жмет руку и показывает «владения». Небольшой кабинет с многочисленными книгами на полках, стол и «раритет» — пишущая машинка «Ятрань». И во всю стену — «иконостас» полководцев Великой Отечественной. Среди них — Сталин.

— Выиграть такую войну слабому руководителю не по силам. Силен был немец, а проиграл, — прочитав мой немой вопрос, объясняет Войтенков.

Первое, что сделали фашисты в Белоруссии, где жила семья Ивана Войтенкова, — это обязали семьи советских активистов в течение суток извещать о своем статусе. Иначе — расстрел.

— Один брат ушел на фронт, а второй — в партизаны, — вспоминает Войтенков. — Отец, Марк Филаретович, тоже был связан с партизанами. Понимая угрозу, он увел нас, четверых детей, вместе со своей женой в лес. Там, на болотах, соорудили лагерь. Жили в шалашах из еловых веток, на них же и спали. Еды практически не было. Однажды мама решила нас привести домой, в деревню Калеченку, помыть и обогреть. Сельские полицаи моментально «сдали» нас карателям, и те прямо из дома повели нас на расстрел.

Но в жизни часто многое решает случай. За несколько минут до расстрела появился немецкий офицер и увел семью в дом. Потом на ломаном русском сказал, что всех отправят в концлагерь.

Мужчина замолкает и смотрит остановившимся взглядом поверх бумаг на столе. Узловатые пальцы беспокойно теребят несуществующую ручку. В то время он был четырехлетним ребенком. Но пережитое так и не стало кошмарным сном, который развеивается на рассвете. Дальше был концлагерь в Кричеве. Людей загнали на территорию бывшего цементного завода, в холодные цеха. В бараках спали на голом бетоне. Приходили и бригады «врачей», которые забирали у детей кровь. Здесь закончили свои дни 18 тысяч человек. Живые же мало отличались от мертвых.

— Помню, как фашисты принесли нам в барак какую-то баланду из картофельной шелухи, — рассказывает Войтенков. — Из грязного таза с «едой» торчала конская щиколотка вместе с копытом и подковой.

Когда расстреливали военнопленных, немцы заставляли детей смотреть на казнь. Как окровавленные птицы, люди взмахивали руками и падали замертво. Это повторялось часто. Слишком часто для одной детской жизни.

За время неволи семью Войтенковых то разъединяли, то объединяли в одном бараке. Но все-таки они выжили. В 1944-м лагерь в Кричеве освободили. Кстати, в этом участвовал старший брат Ивана, что был в партизанах. Самым ярким воспоминанием стали счастливые лица женщин, что обнимали наших солдат. Дальнейшую жизнь Иван Маркович считает счастливой. 18-летним пареньком он уехал рабочим на стройку карагандинской Магнитки. Потом в Иркутске окончил политех и уже на различных руководящих должностях участвовал в строительстве Вилюйской ГЭС, газопровода Уренгой — Помары — Ужгород, гидросистемы Москвы, газификации Белоруссии, Литвы, Украины.

В Кричев он вернулся еще раз в 2010 году. Сейчас на месте лагеря стоит памятник «Солдат с ребенком». Нет больше жутких бараков и испещренных пулями стен, но даже воздух этого места пропитан чудовищной болью. Болью детей. Очень долго еще местные жители находили здесь человеческие черепа. С крохотными детскими зубами.