Художник Никас Сафронов: К Айвазовскому часто цепляются искусствоведы
В конце июня в Третьяковской галерее открылась выставка к 200-летию Ивана Айвазовского. Творчество одного из самых известных маринистов мира вызвало у москвичей и гостей столицы небывалый интерес: за месяц его картины посмотрели почти 150 тысяч человек, что, по словам министра культуры РФ Владимира Мединского, побило рекорд посещаемости выставки Валентина Серова. О впечатлениях от работ Айвазовского корреспондент «Южных горизонтов» узнал у художника Никаса Сафронова.
Я считаю, что Айвазовский – великий гениальный художник. Он впитал истинно русскую культуру, учась в Академии художеств, позже стал ее академиком. Конечно, как у любого большого художника, у него были очень удачные работы и неудачные. Но если взять хотя бы десять картин из тех 7 тысяч, что он написал, то они скорее всего будут признаны гениальными. Точно так же оценивают Леонардо (Да Винчи – прим. ред.) из-за одной только «Джоконды». Он хотел прославиться и другими способами, но парашют у него не получился, подводная лодка у него не поплыла, настенные росписи, которые он сделал, используя свои новые технологии, сгорели и остались только эскизы. У Леонардо всего двенадцать картин, и они далеко не совершенны. По некоторым из них непонятно, что их тоже писал Да Винчи, – настолько они разные по уровню. Тем, не менее, есть «Джоконда» – величайший шедевр в истории человечества. Так же и у Пукирева есть одна картина «Неравный брак», а у Саврасова – «Грачи прилетели», и им этого было достаточно, чтобы войти в историю.
А к Айвазовскому за то, что у него много расхожих работ, часто цепляются искусствоведы. Любой художник имеет право ошибаться. Шолохова упрекают, что скорее всего он не был автором «Тихого Дона», так как не может столь гениально написать человек в молодости и потом писать хуже. Но есть озарение, божий промысел. Мне иногда такие сны снятся, что кажется, ни один Питер Гринуэй такого сценария не напишет. Все это приходит, скажем, на каком-то тонком плане, из подсознания.
В Японии есть такая литературная премия, в которой не все хотят принимать участие. Получивший эту премию должен отказаться в последующем от своего имени и фамилии и взять новые, чтобы новые лавры не шли за счет известного имени.
Если не обращать внимания на неудачи Айвазовского, то он гениален. Удачные и неудачные периоды были и у Пикассо, и у Дали, и у Брейгеля. Гоголь сжег второй том «Мертвых душ», потому что скорее всего понял, что что-то в нем не соответствует его гению. Наверное, по сравнению с тем, что пишут сегодня, для нас бы сейчас и второй том оказался гениальным. Зато теперь никто не обсуждает, что Гоголь не гений. А если бы он не сжег его, возможно, начали бы сравнивать его новый том с первым. Я бы тоже, наверное, сегодня 70 процентов своих картин уничтожил, и оставил бы только 30 процентов. Неудачные работы часто появляются потому, что вначале ты учишься, изучаешь технику. В процессе ты даришь кому-то эти незаконченные картины, а человек лет через 20-30 их продает… И, увы, не признать их в своем авторстве не получится, они тоже, к сожалению, твои.
Сегодня для меня гениальность Айвазовского неоспорима. В ЦДХ рядом с его выставкой идет другая: современная от 80-х до 2000-х годов, так называемое кухонное искусство, и у нее нет посетителей. А у Ивана Константиновича тысячи людей, хотя какие-то из его работ неудачные, и, возможно, их делали даже подмастерья. Но то, что он по праву академик и гордость русского искусства – это неоспоримый факт. И ему достаточно «Девятого вала», для того, чтобы он вошел в историю человечества, как величайший художник.
