Вся Канатчикова дача к телевизору рвалась
Психиатрическая больница № 1 имени Алексеева устроила экскурсию для всех желающих. Корреспондент «Южных горизонтов» отправился на Загородное шоссе, чтобы узнать, чем привлекает горожан «Канатчикова дача».
Больница № 1 — самый знаменитый в Москве психиатрический стационар. В первую очередь, конечно, благодаря песне Высоцкого «Письмо в редакцию «Очевидного-невероятного»…» 1977 года. Вторая ассоциация — с Петром Кащенко (1859–1920), чье имя клиника носила в советское время: звучная фамилия до сих пор служит штампом, когда хотят намекнуть на чью-то неадекватность. Впрочем, к обилию стереотипов, связанных с больницей (и вообще с психиатрией), сотрудники ПКБ №1 относятся с профессиональным хладнокровием.
«НАМ ВОЖДЯ НЕДОСТАВАЛО…»
На фоне красных кирпичных корпусов понемногу собирается группа. Сорок человек! Это в промозглый будний день, в не самом удобном с точки зрения транспорта уголке Донского района. А некоторые, по их признанию, приехали из Подмосковья. Впрочем, есть и местные. Екатерина Калугина давно живет по соседству и не раз заходила на живописную территорию больницы — просто побродить, как в парке.
— Я в свое время училась в ПТУ, мы шили клетчатые пижамы, — вспоминает Екатерина Калугина. — Мне еще было интересно, для кого они. Потом как-то пришла сюда, а тут больные гуляли. Смотрю — пижамы-то мои! Но внутри корпусов я ни разу не бывала…
Другая женщина признается, что ее привела сюда телепередача об истории милиции — выпуск, где рассказывалось про ограбление сотрудниц этой больницы. Сразу у двух человек вырывается: «Вся Канатчикова дача к телевизору рвалась». Да, дух Высоцкого над нами буквально витает. Достоверно известно о пребывании Владимира Семеновича в этих стенах в январе 1971 года (возможно, госпитализаций было больше, но документов не сохранилось).
— Один посетитель просил показать ему «койку Высоцкого», — улыбается в усы директор больничного музея Андрей Лушников. — Думал, видимо, что ее сделали мемориальной… Конечно, туда, где мог лежать поэт, мы не пойдем — посещение палат в маршрут не входит. Вслед за Андреем Лушниковым мы шествуем в клуб, затем осматриваем вестибюль административного корпуса и домовую церковь. Потом отправляемся в музей — до 1994 года его здание служило обычным лечебным корпусом.
— Раньше все окна были из специального закаленного стекла, которое делали для корабельных иллюминаторов, — просвещает нас Андрей Лушников, подведя к крыльцу. — И устроены они были так, что их нельзя было распахнуть…
«РАЗВЯЖИТЕ ПОЛОТЕНЦА…»
В музее Андрей Лушников обращает внимание на то, что все углы скругленные. Санитару так проще выметать пыль, а больному — труднее разбить себе голову. Посетители тянутся в один из этих углов — там раскинулась, будто гигантская летучая мышь, белая смирительная рубаха. Тут же вспоминают: «Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек». Но Андрей Лушников разочаровывает: экспонат чисто бутафорский.
— Смирительные рубахи здесь никогда не использовались, — говорит Андрей Вячеславович. — Принципом больницы с первых дней ее существования было гуманное отношение к пациенту — и это в то время, когда в других лечебницах еще применялись даже кандалы. Но посетители так настойчиво искали смирительную рубашку, что пришлось ее заказать…
Психиатрическая помощь до сих пор у многих ассоциируется с физическим насилием — от этого никуда не деться. Андрей Лушников любит показывать в одной из витрин тиски с пятью отверстиями разного калибра. Каждый раз кто-нибудь ужаснется: «Этим пальцы сдавливали?»
— На самом деле это зажим для резиновых пробок, — смеется Андрей Вячеславович. — Их разминали, прежде чем вставить в пробирку. В одной из витрин обнаруживают значок «Ветеран больницы имени П. П. Кащенко». Его изображение часто используют в интернете в качестве клейма для оппонента. Оказывается, значок существует в действительности! Один мужчина, который явно интересуется темой (говорит, что его возлюбленная трудится на психиатрической скорой), утверждает, что там должно было быть написано «Ветеран труда…» — но второе слово почему-то заменили лавровой ветвью, отсюда и двусмыслица.
— Вообще-то, нашей больнице в 1994 году было возвращено имя основателя, Николая Алексеева, — замечает Андрей Лушников. — Но многие до сих пор говорят «отвезли в «Кащенко»». Мы понимаем, что эта фамилия лучше ложится на сленг…
«А МЕДИКАМЕНТОВ ГРУДЫ…»
Вплоть до конца XIX века в Москве была всего одна психиатрическая больница — Преображенская. В 1889 году врачи Алексей Кожевников, Сергей Корсаков и Виктор Буцке выступили с предложением создать еще одну лечебницу. Городской голова, купец Николай Алексеев (1852–1893), их поддержал.
— Городской голова — это аналог председателя Московской городской думы, — переводит термин Андрей Лушников. — Алексеев стал писать меценатам, откликнулись 70 человек. Ходила молва, что один купец, Ермаков, обещал дать деньги, если Алексеев при всех опустится перед ним на колени. И он это сделал…
Больницу решили строить в местности, которая в 1835–1868 годах была загородным имением купца Козьмы Канатчикова — отсюда и «Канатчикова дача». Лечебницу заложили в 1890 году, а открыли первую очередь в мае 1894 года. Увы, Алексеев этого не увидел: он погиб от руки посетителя — по иронии судьбы, душевнобольного.
В начале ХХ века пациент проводил здесь в среднем240 дней. По рукам гостей ходит список «пищевого довольствия» образца 1911 года. Слышатся комментарии: «Щи из стерляди! Тетерева!» Андрей Лушников остужает восторги: в те годы мало чем могли помочь, кроме создания «домашней» обстановки. Про «медикаментов груды», как впоследствии у Высоцкого, даже не мечтали.
— Только в 1943 году был создан аппарат для электросудорожной терапии, — поясняет Андрей Лушников. — А лекарства в нашем понимании появились только в 1950 году, когда синтезировали для больных шизофренией аминозим. До этого, по сути, были только методы народной медицины: травы, обертывания… Рассказ о том, как шло накопление знаний о душевных патологиях, слушают с большим интересом: на этих экскурсиях всегда много психологов и медиков, в том числе будущих. Кудрявый юноша Александр спрашивает, почему среди 12 главврачей, сменившихся в больнице, не было ни одной женщины. Сторонник феминизма учится в РЭУ имени Плеханова на отделении бизнес-психологии.
«МЫ КОЙ В ЧЕМ ПОДНАТОРЕЛИ…»
В музее много поделок, вышивок, картин: в советское время в больнице активно практиковали трудотерапию, были цеха — ткацкий, швейный, столярный. Тихих пациентов устраивали на окрестные предприятия.
— Сегодня больница не имеет права вести коммерческую деятельность, да и продукцию такую дешевле ввозить из Китая, — говорит Андрей Лушников. — Зато пациенты занимаются арттерапией, и с 2010 года проводится фестиваль творчества «Нить Ариадны».
Иногда в музее спрашивают, много ли в клинике лежит «Наполеонов». Нет, фармакология шагнула так далеко, что острую фазу снимают очень быстро, а затем наблюдают уже по месту жительства. С другой стороны, отменены массовые советские диспансеризации, и многих людей с расстройствами не выявляют вовремя. А ведь в больнице есть целое направление — «Клиника первого психотического эпизода», чья задача — помочь тем, кто впервые столкнулся с подобным состоянием, вернуться к максимально полноценной жизни. Три года назад открылась и «Клини ка расстройств пищевого поведения» — для тех, кто страдает от анорексии и булимии.
— Кстати, наши пациенты тоже посещают музей, — добавляет Андрей Лушников. — И я горжусь отзывом одного из них: «Теперь больница не кажется жуткой».
КСТАТИ
В песне Высоцкого упомянут «главврач Маргулис». На самом деле в 1964–1987 годах больницу возглавлял Валентин Морковкин (1923–2007). Возможно, фамилия была навеяна концертной поездкой в Енакиево (ныне — Донецкая Народная Республика), состоявшейся 18 мая 1977 года, за четыре Месяца до «премьеры» песни. Психиатрическим отделением больницы в Енакиеве заведовал Алексей Владимирович Маргулис, и Высоцкий мог услышать об этом.
ДОСЛОВНО
ИЗ ЗАПИСЕЙВ КНИГЕ ОТЗЫВОВ МУЗЕЯ:
■ «Очень интересная экскурсия, красивейший комплекс зданий и территория. Что плохо: в нарушение пунктов требований 4.4.4 743 ГПП с газонов убирают листья. Так делать нельзя. Просим прекратить и вернуть листья на газоны» (7 октября 2021 года)
■ «Экскурсия очень ценная—думаю, только сейчас я поняла разницу (глобальную
разницу) в подходе к лечению психиатрических заболеваний российском и западном, и <…> это сильно изменило мое отношение к отечественной психиатрии» (9 октября 2021 года)
■ «Я поставил цель изучить историю больницы по прочтении Романа Линор Горалик «Имени такого-то» об эвакуации больницы во врем я Великой Отечественной войны <…> Цель достигнута (24 декабря 2021)»
* В заголовке использована строка из песни Владимира Высоцкого «Письмо в редакцию...» 1977 года
