Закулисные тайны столичной Олимпиады

Сорок три года назад, с 19 июля по 3 августа 1980 года, в Москве проходили Олимпийские игры. Для Владимира Сурова из района Орехово-Борисово Южное эти две недели были самыми яркими и напряженными в жизни.

Сегодня Владимир Сергеевич — пенсионер, общественный советник главы районной управы и постоянный читатель «Южных горизонтов». Сорок с лишним лет назад он, инструктор Московского горкома комсомола, принимал участие в подготовке и проведении Олимпиады.

Золотой бассейн

В феврале 1979 года Владимир Суров был принят на работу в Московский горком комсомола, в отдел спортивной и оборонно-массовой работы. Горком курировал подготовку объектов: реконструкцию стадиона в «Лужниках», стрельбища в Мытищах и Гребного канала в Крылатском. Еще в Крылатском построили велотрек, а на проспекте Мира — спорткомплекс с бассейном. — Все удалось вовремя и по плану, — гордится Владимир Суров. — Единственная моя заноза — что спорт-комплекс «Олимпийский» очень дорого обошелся. Потом, чтобы его хоть как-то окупить, билеты в бассейн сделали чуть не по три рубля. В бассейне «Москва» они стоили 50 копеек!

С начала 1980 года работники горкома вели, как это называлось, политико-воспитательную работу со сборной. Владимир Суров готовил юношей-боксеров. Ближе к лету началось формирование ОКОДа — олимпийского комсомольского отряда дружинников. Ребят обеспечили униформой — серо-голубыми брюками и голубыми рубашками. Будь на улицах слишком много милиции, это нервировало бы иностранцев. А эти помощники-общественники в глаза не так бросались.

— Тут был еще один тонко просчитанный момент: если где-то началась бы заварушка, то приближение милиционера могло бы вызвать дополнительную агрессию, — заявляет Владимир Суров. — А так вроде подходит свой парень... и конфликт улажен. Это срабатывало, и не раз!

Марафон без сна

Владимир Сергеевич подсчитал, что в дни соревнований он «процентов двадцать времени» провел в штабе горкома, в Колпачном переулке. В остальное время находился на объектах Олимпиады, по вечерам присматривал за общением нашей молодежи и зарубежных гостей в «интерклубах».

— Многие страны — США, Западная Германия — бойкотировали Олимпиаду, — напоминает Владимир Суров. — Тем не менее их представители приезжали как зрители.

В отделе было 11 инструкторов, а Москва делилась на 32 района. За Владимиром Суровым закрепили Ждановский (нынешняя Таганка), Дзержинский (сегодня — Мещанский район и Марьина Роща) и Ворошиловский (Строгино и Хорошево-Мневники). Районы были удалены как друг от друга, так и от дома Владимира Сергеевича: с 1974 года его семья живет на Ореховом бульваре.

— Это теперь метро «Домодедовская» отсюда в двух шагах, а тогда ближайшей станцией была «Каширская», и добираться до нее было проблематично, — вспоминает Владимир Суров. — Я иногда и в час ночи возвращался, и в шесть утра выезжал, а порой и ночевал в штабе... В дни Олимпиады, если часов пять поспать удавалось, уже хорошо.

Очистить горизонт

Накануне Олимпиады столицу стремились зачистить от попрошаек, проституток, алкоголиков: им настоятельно советовали на время соревнований уехать из Москвы. Владимир Суров занимался организацией отдыха трудных подростков.

— Мы проводили работу в РОНО, в школах, с родителями, — объясняет Владимир Сергеевич. — Тогда легко было воздействовать: через партком, профком, трудовой коллектив. Этих подростков мы направляли на все лето в военно-спортивные лагеря.

В один из дней Владимир Суров приехал с инспекцией в такой лагерь под Волоколамском. Над ним шефствовала местная авиационная часть. Владимир Сергеевич заметил краем глаза, что в воздух поднялся МиГ, минут через 20 сел, следом вылетел еще один...

— Погоду обеспечиваем! — рапортовал ему майор, замполит. — Тучи с запада идут, так мы их азотнокислым серебром заполняем. Они тяжелеют, и в километрах ста от Москвы воду сбрасывают.

Открытие и закрытие

Несмотря на все предосторожности, 17 июля на репетиции открытия лил такой дождь, какого Владимир Суров не видел за всю жизнь. Факелоносец, баскетболист Сергей Белов, бежал не по лестнице — спортсмены-динамовцы, словно живые атланты, держали фанерные щиты, крашенные белой эмалью. Этот пандус тянулся из правого нижнего угла Восточной трибуны Лужников в верхний левый, а потом поворачивал к чаше.

— Ноги у Белова скользили, как он не упал, не знаю, — качает головой Владимир Суров. — Я сидел метрах в тридцати и видел всю анатомию его мышц, с таким напряжением давался ему каждый шаг. Ко дню открытия, 19 июля, на щитах прибили поперечные рейки.

На открытии Владимир Суров побывать не смог: смотрел его в гостях у тестя и тещи по телевизору и комментировал то, что, скорее всего, осталось за кадром. И прощание с «ласковым Мишей» он увидел тоже с нестандартной стороны — и называет это «величайшим моментом». Вечером 3 августа Владимир Сергеевич с другими комсомольцами из оперотряда плескался в Москве-реке, по другую сторону от «Лужников». И это был не отдых, а работа — наблюдение за пляжем.

— И вот мы слышим музыку, и со стороны стадиона — до него метров четыреста — выплывает Миша, — голос Владимира Сурова прерывается. — Вы видели записи из «Лужников»? Но там он на фоне огромных трибун выглядит куколкой. А тут закрывает полнеба и движется на нас...

Прощание с кумиром

25 июля в восемь утра отдел, как всегда, собрался на оперативку. Один из коллег Владимира Сергеевича ворвался и застыл в дверях с серым лицом.

— Мужики, — выдавил он, — гражданин Высоцкий приказал нам долго жить. Утром 28 июля тело Высоцкого привезли в Театр на Таганке. В тот день Владимир Суров дежурил в штабе и о том, что происходило на прощании, знал по рассказам коллег. Марине Влади, сидевшей у гроба, стало плохо от жары. Личный врач Высоцкого Анатолий Федотов хотел сделать ей укол, но лекарства остались в квартире поэта, а вход и выход из театра был по пропускам.

— Мой товарищ взял врача под опеку, — рассказывает Владимир Суров. — Схватил дежурную машину, они поехали на Малую Грузинскую. Товарищ мой потом описывал квартиру: начиная от входной двери — полки с книгами, словно это не дом, а библиотека. 

Вокруг театра движение было перекрыто, к входу стояла очередь длиной не меньше семи километров. В 16 часов милиционеры объявили, что доступ прекращается. И тут какая-то девушка упала на асфальт и завопила, что не уйдет, пока не увидит Высоцкого. Оперотряд сообразил, что, если милиция именно сейчас захлопнет дверь, толпу охватит истерика.

— Наши подбежали, отогнали милиционеров, — пересказывает Владимир Суров. — Договорились с театром, что прощание немного продлят, а очередь отрежут подальше. Отошли метров на двести, за угол станции «Таганская-кольцевая», там поставили ограждение и заявили, что для оставшихся организуют автобус до Ваганькова.

Бомба под плотину

По словам Владимира Сурова, во время Олимпиады, возможно, готовились провокации. Милиционеры из Ворошиловского района сообщили про странного человека, подошедшего к патрулю неподалеку от плотины в Строгине. Незнакомец, отлично говоривший по-русски, назвался итальянским коммунистом, работающим в Москве.

— Вы знаете, что достаточно подложить сюда пластиковую бомбу размером со спичечный коробок — и все вокруг станет дном большого озера? — спросил загадочный итальянец.

На что намекал доброжелатель и какова была его дальнейшая судьба, Владимиру Сурову неизвестно. Известно одно — Олимпиада обошлась без эксцессов. Сотрудники горкома слушали и «вражеские» радиостанции: положение обязывало. Когда дружинники из комсомольского оперотряда только вышли на улицы, «Голос Америки» съязвил: «В России появилась голубая жандармерия». А после завершения игр по той же радиостанции все услышали: «Голубая жандармерия сработала так, что у нее надо поучиться не только милиции Москвы, но и полиции Чикаго».

СПРАВКА

Владимир Суров родился 23 февраля 1952 года. Окончил Всесоюзный заочный машиностроительный институт. Работал на Московском радио-заводе, в Московском горкоме ВЛКСМ, в Красногвардейском райкоме КПСС (курировал строительство метро от «Каширской» до «Красногвардейской», терапевтического корпуса 7-й городской больницы, первой очереди микрорайона Братеево, 16-го автобусного парка), в посольстве СССР в Польше. В 1990-е — сотрудник компаний, занимавшихся остеклением зданий. 

ЛЮБОПЫТНО